предложите идею, проголосуйтеЕсть вещи, о которых лучше бы молчать, чем говорить, а затрагиваемая в этой статье тема как раз к подобным и относится. К сожалению, из-за нашего сонного суетного существования, когда мы живем от Рождества до Пасхи и Воскресения и снова до Рождества словно в тяжелой дурной дрёме, в сердцах мало-помалу оскудевает живое религиозное чувство связи с Богом и Его непосредственного восприятия. Заменяется это святое чувство опытно переживаемой божественной реальности повседневной многолетней привычкой хождения в храм: к исповеди, которая нас больше не пугает, и к причастию, которое нас больше не волнует. И бесценные спасительные Таинства, оставленные нам Самим Господом, становятся будничной рутиной. Мы не помним и не понимаем, зачем нам они, да и понимать не хотим. По праздникам мы в храм ходим, свечки ставим, посты соблюдаем, правило перед причастием вычитываем... - чего же еще надобно?
Опытный прихожанин, спокойный за свое спасение, уже не боится причастия. А чего и бояться-то, в самом деле? Кусочек хлеба и немного вина... Называется, правда, Тело и Кровь Христовы, но мы же не слепые: видим, что это наверное говорится в переносном смысле. Правда католики утверждают, что причастие это уже не хлеб и вино, а якобы произошло какое-то пресуществление, хлеб и вино изменили свою природу и и теперь под видом хлеба и вина нам преподают истинные Тело и Кровь Христовы. Но это уже каким-то магизмом попахивает. Как же это не хлеб, когда им наесться можно, и его в соседнем магазине покупали? Ну как же это не вино, когда клирики, потребляющие натощак остатки причастия, хмелеют? И кажется, не так уж неправы протестанты, утверждая, что Евхаристия означает ни что иное, как совместную братскую трапезу, совершаемую в честь древних евангельских событий и в память о них.
Но мы не католики и не протестанты, у нас-то вера истинная, православная. С привычной благочестивой миной на лице, толком не зная для чего крестообразно сложив руки на груди, мы бесстрашно приступаем к Самому Христу, не думая и о том даже, о чем инославные думают. И толком не проглотив Святые Дары, стремимся поцеловать помимо Евхаристической Чаши икону или руку священника. А на заднем плане бабушки-завсегдатаи, не сподобившиеся причаститься в эту службу, с торжественными от духовного единения лицами, "причащают" друг друга теплотой и кусочками просфоры. Ну слава Богу, хоть они трапезу воспоминания совершают. Какая "красота", какая жуткая пародия (прости нас, читатель, за чрезмерное сгущение красок). О, если бы мы только знали, чтó мы делаем, чтó нам дано, на чтó мы отваживаемся!
Что же такое евхаристические хлеб и вино? Что происходит во время освящения Даров? Что мы проглатываем и зачем?
Господи, благослови!
К сожалению, богословие материи в православии не назовешь развитым разделом богомыслия (а может быть не назовешь к счастью - ибо заболтать не успели, как заболтали многое). Но вот что известно, и известно достоверно. При сотворении человека Господь вдунул в него Дух, и значит материя как минимум способна быть духоносной - ибо мы, человеки, несем в себе дух, а живем во плоти. Но этого мало. Что я говорю, что материя способна быть духоносной? Сам Бог Господь всяческих неложно воплотился в сотворенном Им мире! Воплотился и вочеловечился, т.е. принял на себя всего человека, чтобы спасти его всего: не только душу и психику, но и тело, материю - вспомним свойства спасенного Тела Христова, оставшегося вполне материальным после Его славного воскресения. Вдумаемся только, Господь Бог воплотился, во-плотился, соединился с материей тварной, материей Им же Самим созданной Вселенной. И это значит, что материя способна быть не только духоносной, но и богоносной!
А теперь надо осознать концепцию соединения. Как Господь соединился с материей? Об этом научает нас Халкидонский догмат. Внимание, важно! Ключ к пониманию дальнейшего.
Халкидонский догмат говорит о соединении во Христе-Богочеловеке трансцедентного Божественного (т.е. Духа, который не принадлежит нашему материальному миру) и полностью человеческого (в т.ч. материи, вполне принадлежащей нашему миру). Христос-Бог при рождении (воплощении) соединился с человеком:
На страшном Таинстве литургии по молитве Церкви происходит то же самое, что и две тысячи лет назад при воплощении Христа. А именно, причастие - это халкидонское соединение Христа-Бога с материей нашего мира: с хлебом и вином. Во время освящения даров происходит тот же процесс, что и при непорочном зачатии Девой от Святаго Духа (вот оно, соединение) Христа-Бога, Сына человеческого.
Согласно второму следствию из халкидонского догмата, кусочек хлеба и немного вина остаются именно и буквально самими собой, они никак не меняют своей сущности или природы материи. Никаких пресуществлений (изменений природы) не происходит: в полном соответствии с тем, что Христос по человеческой природе является истинным человеком, и Его человеческое тело состоит из обычной материи, а не из "пресуществленной". Говоря простым языком, Дары остаются тривиальной материей нашего тварного мира, вселенной, космоса.
Теперь легко понять, что и хлеб и вино, никак не изменившись сами в себе, неложно соединяются с Телом Христовым, подобно тому как Господь неложно соединился с тварью, и поэтому являются истинными Телом и Кровью Господа. Не "под видом хлеба и вина" (это не что иное, как древняя ересь докетизма, воспринятая католическим учением) мы принимаем Тело и Кровь, а это Они Самые и есть - благодаря халкидонскому соединению материи и Бога-Духа, Христа-Бога. Святые Дары есть Тело Христово - то самое, которое одесную Бога-Отца пребывает на Небесах, которое въезжало на осле в Иерусалим, которое распиналось на Кресте и возносилось на Небо, то самое Тело, к которому женщина прикоснулась с верою и исцелилась от своей болезни.
 |
Внимательный читатель может усомниться: ведь если произошло халкидкидонское единение, почему же Дары, предоставленные самим себе, прокисают, то есть подвергаются тлению? Где же тогда материя Тела Христова? Прежде всего поблагодарим читателя за внимание к изложению, и тут же вспомним, а была ли свободна плоть Христа после воплощения и до воскресения от неукоризненных страстей и тления? Может быть, Христос не возрастал от детского возраста, не уставал и не алкал, не испытывал боль и не был смертным по человечеству? Обратим внимание, во время принесения Бескровной Жертвы происходит процесс подобный не воскресению, а воплощению (именно поэтому мы говорим, что за каждой литургией возобновляется Жертва - Господь принес Себя в жертву, навсегда соедившись со своим творением). Далее. Материя Даров, соединенная с Телом Христа, не обладает свободой воли, а потому спасти саму себя от тления не может - и это важно. А вот причастник, соединяясь с Телом Христовым, волен повторить подвиг Христа и его Крестную смерть (понеся свой маленький персональный крест), обладая в себе соединенной с Богом материей. А может и не повторять - вольному воля. Но тогда и на воскресение надеяться слишком уж не надо - ибо мы спасаемся, буквально повторяя узкий путь Христа и Спасителя нашего. Именно для этого милосердный Бог дарит нам то, чего у нас не было и быть не могло: духовное семя новой жизни при Крещении и Свое Пречистое Тело при Евхаристии. Воистину мы рождаемся от Христа безо всяких метафор и переносных смыслов. |
И вот, мы стоим перед Чашей с Дарами, бесстрашно глядя на них, и собираемся потребить истинные Тело и Кровь, причаститься Самому Христу, то есть ненадолго (до отпадения грехом) соединиться с Богом, Который есть «огнь попаляющий». Опасно и стыдно не очнуться от повседневной спячки хотя бы в последний момент, ибо, по слову Иоанна Златоустого, «приобщаясь, мы не только делаемся участниками и сообщниками, но и соединяемся со Христом. Как Тело Христово соединено со Христом, так и мы через этот Хлеб соединяемся с Ним».
Христос щедро отдает нам Себя, а способны ли мы принять этот Дар? «И, обмакнув кусок, [Иисус] подал Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошел в него сатана» Иоанн 13:26-27. Обратим внимание, Таинство над Иудой совершил не кто-нибудь, а Христос. Как бы нам не стать худшими из двенадцати; не прикоснуться, причащаясь, мерзкими устами предателя к Святому Телу Господнему.
И это воистину страшно. Господи, помилуй.
за прекрасный шаблон.
